Сейчас – ничего. Сейчас все руководствуются исключительно своими понятиями своих прав. Все собственники, или представители собственников. И как обычно, права знают, обязанности игнорируют.
Чудные бабушки кормят голубей. У чужих подъездов, что характерно. Как-то я спросил одну бабульку, почему она кормит голубей у моего подъезда, а не у своего, получил невозмутимый ответ – так они же гадят. Логично. Теперь бабушка перестала кормить голубей, то ли заболела, то ли съехала. Но бедные птицы, продолжают ждать на козырьке соседнего подъезда. Они сидят и жадно высматривают, когда же им принесут еду. Все бы ничего, но они накидываются на каждого, кто подходит к их месту принятия пищи. Дважды напали на меня. Армагеддон. Они обосрали мне пуховик Ferre.
Соседи сверху долбят и сверлят. Поздно вечером и по выходным. Это понятно – они работают, когда, если не вечером? Не понятно одно, дом старый, давно никто не въезжал, сколько можно метаться-то с коврами по квартире? Уже прибейте один раз и успокойтесь. Хотя возможно, они плотники и берут работу на дом. А что такого? Я же работаю по ночам дома. Может, мое биополе тоже кому-то мешает?
Пропали лавочки у подъездов. Почти везде. Почти как в Москве. Помню лавочки, а там сидели бабушки, и шугали молодежь, то есть меня. За то, что мусорим или собираемся мусорить, или только думаем намусорить. За то, что кричим, бегаем, ходим. За все. Но так было тихо, чисто и спокойно. Как и положено в спальном районе, ведь люди туда спать приезжают, он поэтому так и называется. Лавочки убрали, потому что около них стали собираться наркоманы и алкоголики. Странно, раньше они стеснялись. Раньше, они ходили в лесок. Куда мы катимся?
Соседи перестали здороваться. Потому что не знают друг друга. Но не это беда, беда, что они не хотят знать друг друга. Зачем? Ведь есть интернет и так мало времени, так мало энергии остается, а ведь сказать «здравствуйте» столько сил требует. Я воспитанный человек, и то перестал здороваться, потому что неуютно чувствовал себя под удивленными взглядами. Я им: «Добрый вечер», а они мне молча: «Что надо?». Я и выдохся на втором месяце.
Чем ближе к центру, тем меньше лавочек. И стариков, играющих в домино. А чем дальше от центра, тем чаще можно встретить картину из детства. Мы во время выборов работали на окраинах, там много таких «островков» из советского прошлого. Там все здороваются, дружат и ругаются, ходят друг к другу за солью и за дрелью, чтобы потом ей же сверлить не давать спать. Но это же совсем другое дело, когда тебе не дает спать твоя же дрель. А бывает один человек, один лишь человек может все изменить. Прогнать алкашей с лавочек, посадить там бабушек, покрасить заборы и организовать соседей, чтобы они сделали детскую площадку. Потому что ей это нужно. Потому что так она меняет мир, так она делает его лучше. И это намного важнее, чем самые важные задачи по спасению мира, которые мы себе напридумывали.
