Сотрудников этого офиса принято называть лимитой. А что это? А это − движущая сила Москвы, а значит, и всей страны. Интересна история этого слова − от презрительного еще тридцать лет назад до гордого, пусть и с оттенком иронии, сегодня. Почему гордо, − не знаю. Может быть, за тридцать лет мы выучили английский язык настолько хорошо, что поняли смысл слова «limited».
И на самом деле в Москве работает одна лимита, да там и живет одна лимита. Встретить коренного москвича − это большая редкость. Дело, кстати, не в том, что они жлобы и не умеют работать, нет. Просто их очень мало приходится на душу населения. Лимите есть что терять, они, вернее, мы приехали кому-то что-то доказывать. Часто без денег даже на обратный билет. И у нас нет квартир, дач, мам и бабушек с тарелкой борща. Вернее, все это есть, но не в Москве. А мы уже там.
И лимита работает с утра до вечера, в большинстве случаев без шансов купить квартиру и остаться там жить. Часто работают ради работы и возможности вот так запросто погулять по Красной площади. Потому что после уплаты квартплаты и покупки чойса, в расчете на месяц от их зарплаты ничего не остается. И вот эту категорию людей я отказываюсь понимать. Ну что вам не сидится в своих Иваново и Омсках? Что их тянет-то в столицу? Ведь шансов-то почти нет.
Мы постоянно слышим истории о том, кто уехал, и игнорируем те, в которых люди возвращаются. Почему-то уехать − это победа. Вернуться − поражение. Не резиновая Москва, и жизнь в ней подчиняется всем принципам работы в офисе.
Если ваше присутствие становится экономически нецелесообразным, вас вытолкнет Москва или вы будете там прозябать в нищете, зато рядом с мавзолеем
Есть, конечно, и победы, и достижения, и люди, для которых Москва все же стала родным домом. Только отчего все богатые жители столицы предпочитают выходные проводить подальше, за границей? Не очень богатые − все равно за пределами мегаполиса? А совсем бедные напиваются в стельку и все равно мечтают свалить?
А вот представить − вдруг раз, и вся лимита вернулась по домам. Вот так, за один день. Кто будет мести дороги, мыть полы, подавать в ресторанах, работать на мясокомбинатах? Кто, в конце концов, будет снимать квартиры и койко-места? Что тогда будет с коренными москвичами? Вымрут.
