Константин Скачков: Как вы видите разрешение конфликта, что вы хотите в итоге?
Виктория Геринг: Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Чтобы ребенок остался жить со мной, как и решил ранее суд, и чтобы мне перестали мотать нервы и угрожать. Дело же не только во мне, со мной живет мама, и маленький сын, ему это видеть совсем не нужно.
КС: А что решил суд?
ВГ: Суд определил место жительства моего ребенка — вместе со мной, и присудил алименты, которые, мой бывший супруг несколько месяцев не выплачивал, но сейчас задолженность практически погашена. Мы, кстати, жили без этих денег и проживем без них. Я в состоянии прокормить своего ребенка самостоятельно и планирую это делать, как только выйду из декретного отпуска.
КС: А каковы мотивы вашего бывшего мужа, вы не даете ему видеться с ребенком? Вы плохая мать?
ВГ: По поводу видеться. Я ни разу, никогда не мешала видеться своему мужу с его сыном, пожалуйста, хоть круглосуточно, пусть приезжает и играет с сыном. Он появлялся первое время, после развода, достаточно часто, потом реже. Но основной целью его визитов, с моей точки зрения, было общение со мной. Если это можно назвать общением. Постоянные оскорбления, давление, попытки убедить меня отдать сына навсегда в его семью, какой то контроль. Дошло до того, что я стала уходить из дома, чтобы не видеть его. Тогда он стал приходить значительно реже, но не переставал звонить, слать сообщения. А что касается моих бывших родственников, я тоже не против их общения с моим сыном. Но бабушка, например, не то чтобы не виделась, она даже ни разу не позвонила.
КС: Про Мотивы?
ВГ:Да, он считает, что сможет больше дать ребенку в финансовом плане. Как будто деньги могут заменить мать, как будто они все решают. Какая я мать? Ну, я очень люблю своего сына, я всегда с ним. Более того, в этой истории было все: и опекуны, и уполномоченный по правам ребенка, у них нужно спросить. Но суд же решил оставить моего ребенка со мной. Он говорит, что у ребенка будет домработница, няня, но разве они могут заменить маму? Родную маму? Ну и конечно его аргумент, что я из обычной семьи, а у его семьи большие возможности.
КС: Про возможности семьи, что вы получили после развода?
ВГ: Ничего, что не принадлежало бы мне до брака. Все просто, мы заключили брачный контракт, по его инициативе, а я была не против, мы же любили друг друга. Мы полтора года жили до брака, и ребенка планировали, это было наше общее решение. По условиям контракта, кстати, я не могла претендовать ни на какое имущество. Но у меня и не было такой цели. Не нажили мы совместного имущества, не успели.
КС: А почему так быстро развелись? Что случилось?
ВГ: Я не очень хочу говорить об этом. Но для меня решение было сложным, я год шла к нему, надеялась, что одумается. Скажу так, когда человек появляется дома спустя месяц после рождения ребенка с вопросом «а что он так кричит?» это не нормально. Да не нужен ему ребенок, я твердо в этом уверена. Просто там амбиции и желание доказать, что с ними так нельзя, что вот с этой семьей, можно только так как решили они.
КС: А что там с семьей?
ВГ: Все знают, Геринг старший брат по отцу бывшего начальника УВД Камерцеля. Семья известная, Гельмут владеет долей в нескольких ресторанах. Таких принято называть элитой. Фразы типа «ты понимаешь, с кем связалась?» часто звучали в мой адрес. Теперь, конечно, я понимаю, с кем связалась, теперь, после всех этих угроз и нервотрепки, конечно, я боюсь и за ребенка, и за маму, и за себя.
КС: Были угрозы?
ВГ: И угрозы и приезды с группой поддержки на разговор. Я даже заявление в полицию писала. Но так я понимаю, что пока меня не побьют, никто ничего делать не будет.
КС: Но ведь решение суда в вашу пользу?
ВГ: Да, но теперь дело рассматривает областной суд. Более того, идет процесс в Кировском районом суде, они подали иск на установление порядка общения с моим ребенком. Мой бывший супруг и его мать хотят, чтобы шесть дней в неделю мой двухгодовалый ребенок находился у них и только день у меня. То есть они фактически хотят его отнять у меня. В ходе суда, когда я заявила, что не препятствую общению моего бывшего мужа с моим сыном, судья сильно удивилась, и нам дали неделю на мировое соглашение. Муж не появился за эту неделю, наши условия мирового они не приняли.
КС: А какие условия?
ВГ: Неограниченное общение с ребенком на моей территории, возможность водить ребенка на кружки в моем присутствии, возможность водить ребенка на занятия спортом самостоятельно, без меня. И я готова была отпускать ребенка на одни сутки в месяц к бывшему мужу. Просто ребенок маленький, отпускать его чаще и на более длительный срок одного я боюсь. А я конечно в том доме не появлюсь больше.
КС: Вы не пробовали уехать?
ВГ: Сразу после ухода он начал меня пугать, что найдет на меня управу. Все дошло до того, что мне пришлось уехать в Москву к родственникам на 10 дней, взяв ребенка в охапку. С расчетом на то, что здесь уляжется, и мы мирно решим все за столом переговоров. Я улетела, и стало еще хуже. Бесконечные звонки: «ты увезла моего ребенка, ты нарушила закон». Все эти угрозы. Я ничего не нарушила. Более того, я позвонила в органы опеки, проконсультировалась о выезде ребенка за пределы города. Мне сказали, что я ничего не нарушаю. Я позвонила в органы по делам несовершеннолетних, мне сказали, ничего не нарушаю.
КС: Вы пытались убедить его в том, чтобы решить все мирно?
ВГ: Он мне все время говорил, что я лишила ребенка отца и хорошей жизни. Я ему сказала, что отца никто не лишал, приходи, общайся. Двери всегда открыты, ребенок тебя ждет, приходи, общайся.
КС: И что дальше? Как вы далеко собираетесь зайти?
ВГ: Я никуда не собираюсь заходить, если честно. Все что я делаю, это желание обезопасить себя и свою семью. Но я буду бороться до конца, просто хочу, чтобы они это знали. Я буду ходить по всем кабинетам, инстанциям, пойду в СМИ, хоть в «Пусть говорят». Но я не отдам своего ребенка. Все что я хотела им сказать, я уже сказала, даже написала в своем мировом соглашении. Я и сейчас готова разойтись миром, главное, чтобы они это поняли.
