Я, когда первый раз услышала эту историю, я плакала. Я смотрела, переживала, но не верила до конца. Я пыталась понять, в чем ошибка и детей, и родителей, почему так получилось? Это трагическое стечение обстоятельств, которого можно было бы избежать. И фильм как раз о том, если на какие-то умы воздействовать правильно, кто-то задумается: «так, стоп, хватит, пора перестать давить на ребенка, надо успокоиться. Лучше его обнять, чем наорать». Можно предотвратить трагедию. Я буду счастлива, если мой фильм кому-то поможет просто пересмотреть отношение к своим детям.
Эта история произошла в ноябре 2016 года: подростки Денис и Катя сбежали на дачу к отчиму Кати от проблем с родителями. Точнее проблемы в семье были именно у Кати, отчим очень жестоко с ней обращался, бил прилюдно – есть свидетели. И она росла так называемым «трудным ребенком». В один из дней она пришла к Денису заплаканная, сказала, что отчим в очередной раз ее избил, и предложила убежать вместе. Всем детям, конечно, нужны приключения, протесты. Они убежали из дома, несколько дней находились на даче, родители их даже не искали. Там они нашли алкоголь и оружие. Выпили, что-то в них заиграло, начали вести трансляцию в перископ, как это свойственно многим подросткам, как они стреляют по ограждению, убили двух собак, т.е. из людей никто не пострадал. В итоге, соседка по дачному участку напротив вызвала полицию. Также сообщили Катиным родителям, но родителям Дениса почему-то не сообщили. Приехала Катина мама, попыталась Катю забрать и в это время, под действием алкоголя, Денис выстрелил в ногу Катиной маме, и, естественно, женщина сообщила своему мужу, тот приехал, вызвали группу захвата. Несколько часов детей пытались оттуда вытащить, и не привлекая психолога пошли на штурм. То есть все это время велась трансляция в перископе, все видели, что происходит, что оружие дети выкинули, и при штурме дети погибают. В официальной версии следствия говорится, что дети совершили самоубийство, то есть Денис застрелил Катю, потом совершил самоубийство. Это было во время штурма, когда СОБР уже проник в дом, дети были мертвы, но свидетельства в перископе и с камер других людей, кто снимал, свидетельствуют о том, что все-таки было убийство при штурме.
В любом случае детей не вернуть и это ужасная трагедия, которая не оставила равнодушных людей, в том числе и меня. Но многие пользователи соцсетей, кто смотрел эту трансляцию, они разделились на два лагеря: кто-то был за родителей, кто-то был за детей. Следствие обвиняли именно Дениса, потому что якобы он убил Катю. Как бы, не разбираясь в материалах дела, каждый человек также имеет свое мнение. В том числе и у меня оно есть. И я считаю, что дети пострадали по вине взрослых, потому что именно проблемы с родителями привели их на дачу, они не сбежали от хорошего отношения. Именно взрослые виноваты в том, что погибли дети. Неважно косвенно или прямо. Поэтому у меня произошло в ноябре 2017 года какое-то озарение, и я поняла, что должна эту историю показать, как я это чувствую. Именно чувствую, и поэтому сценарий писался легко, но большая часть его выдумка, так сказать художественный замысел. Важно было показать, что проблемы могут быть в любой семье, вне зависимости от степени достатка или социального статуса. Какая ответственность на школе, родителях. Какими жестокими могут быть подростки. И что может подтолкнуть детей сбежать, сделать глупость.
Поэтому у меня произошло в ноябре 2017 года какое-то озарение, и я поняла, что должна эту историю показать, как я это чувствую.
Все как-то быстро и легко писалось, быстро собрали группу. Было тяжело найти типажи, актеров. Провели кастинг, и собрали актеров, почти всех. Единственное, что у нас была замена главных действующих детей-актеров. Я подобрала еще перед новым годом подходящих по типажу детей в «Ералаше», я с ними уже общалась, и они были готовы. Но на первой читке я поняла, что это не их, они не могут отыграть, дать эмоцию. Я не знала, что делать, потому что съемки начинались через неделю, а главных героев у нас нет. И так получилось, что мы пришли в лицейский театр, договорились о кастинге, нам привели всех детишек от 14 до 18 лет. И вдруг я увидела рыженькую девочку, а мне нужна была именно рыжая девочка, и я смотрю – рыжее, совершенно бешеное существо, которое бегает по залу, и я понимаю, вот она, мне ее даже смотреть не надо. Ну, для порядка, я ее послушала, посмотрела. Все сразу поняли, что я ее выбираю. Я у нее спрашиваю: «А есть ли кто-то, кто смог бы с тобой в паре сыграть?». Она говорит: «Да, конечно, у меня есть мальчик, я ему сегодня напишу». На следующий день я смотрю этого мальчика, даю им читать диалоги и понимаю, вот оно. То есть сначала, наверное, надо было выбрать не тех ребят, чтобы оценить на сколько я в правильно направлении, что решила еще посмотреть. Ну вот все как-то складывалось так удачно, были, конечно, трудности: в разрешениях, потому что мы использовали опыт с полицейским в кадре, нужно было ходить, просить, писать все бумаги, от МВД получать разрешения. Это было сложно, на самом деле. Они не то что не хотели идти на встречу, это бюрократия и просто нужно было выполнить все требования, нарушая законы полиции и получается, если б мы пошли на их условия, тогда бы мы могли получить от них какую-то поддержку, форму, оружие, еще какие-то вещи. Но это противоречило бы тогда сценарию, если бы мы показывали полицию, с другой стороны. Нам же надо было показать действительность более жестко. Приближенную к правде. Поэтому мы какие-то моменты в сценарии переписали, чтобы глобально не менять весь сюжет, но при этом быть близко к реальности.
И вдруг я увидела рыженькую девочку, а мне нужна была именно рыжая девочка, и я смотрю – рыжее, совершенно бешеное существо, которое бегает по залу, и я понимаю, вот она, мне ее даже смотреть не надо.
Проблемы были еще в съемках в школе. У нас было пять съемочных смен, договорились с одним директором, уже ходили на репетицию, были готовы. В последний момент она говорит, что нужно разрешение департамента образования. Я говорю: «Почему вы молчали все это время? У нас свой график, я не могу остановить съемки, это все деньги. – Ничего не могу поделать, идите за разрешением». Мы обратились в департамент образования, также пришли в другую школу, договорились с директором. Она сказала, что да, хорошо, дайте бумагу из департамента образования. Мы их дергали постоянно, что нужно быстрее, и они дали в течении 7 дней разрешение, вместо положенных 30. Можете по договору аренды договариваться с директором, если вас пустят – пожалуйста, снимайте. Мы договорились с директором, провели съемки Директор была в шоке, что это не 3 часа, а мы можем 10 часов снимать, потому что это очень долго, но тем не менее все было по закону. Мы нигде ничего не нарушили. Все получилось практически так, как я хотела. Сложности были еще также по времени: если в 7 часов я закладываю на смену, то есть нужно приехать до этого времени, разложить оборудование. Группа работала очень медленно. Были какие-то конфликтные ситуации потому что уже мое время заканчивается и мне нужно дальше ехать, а они еще свет ставят. Потом я приучала людей работать быстрее, потому что мой график не соответствовал их графикам. Сложность были еще в погодных условиях: 10 часов находится при минус 20.
Я, наверное, в первую очередь делала это для себя, чтобы как-то со стороны посмотреть, чего не надо допускать, как максимально сохранить с ребенком контакт. И я верю, что этот фильм может помочь кому-то понять. И взрослым, и детям. Иногда нужно посмотреть на ситуацию со стороны, чтобы понять, что мы делаем не так, где нам нужно исправится.
Меня могут критиковать за этот фильм, я готова. Но вот мне что не дает покоя, почему не было психолога на месте? Почему родителей не пустили к детям? Ведь проблему можно было решить. Мама мальчика, которая заходила за полчаса до штурма, с ее слов, забрала последнее ружье. И дети ей сказали, что они еще недолго посидят, попросили, чтобы их не трогали какое-то время, и обещали выйти сами. Может у кого-то сдали нервы? С точки зрения властей, дети виноваты они стреляли в полицейскую машину. Но они не были преступниками. Это защитная реакция. Они сбежали и хотели немного покоя. Просто не нужно было их трогать. Просто надо было дать им время. Пусть день, два, пусть дольше, но ведь это живые люди, это дети. Разве время имеет значение? Когда речь идет о жизни. О самом начале жизни. Это история многих научила быть сдержанными. И я верю, что многих еще научит.
Я не оцениваю свою работу, это неправильно. Я могу много рассказывать о проблемах с бюджетом, с локациями, с опытом, с командой. Но не это главное, главное это рассказать историю. История, которая может научить, может помочь. История, которая не оставит людей равнодушными. А это, я надеюсь у нас – получилось.
